Справка о воспалении легких

Об этом «Свободе» рассказала медик, которая работает на Минской скорой помощи и в больнице, где лечат больных коронавирусной инфекцией. Она попросила сохранить анонимность. Редакция имеет контакты медика.

Собеседник, работающая с ковидными больными более двух месяцев, подытожила основные проблемы, с которыми сталкиваются белорусские врачи во время пандемии. Предлагаем ее рассказ.

Кратко

• В справке о смерти обычно фигурирует полиорганная недостаточность. Мы знаем, что она вызывается коронавирусом, но могут написать, например, что артериальной гипертензией.
• Пациентов выписывают на 21-й день с легкой и средней формой течения болезни. Через некоторое время у них снова диагностируют двустороннюю полисегментарную пневмонию, а это еще повторная госпитализация, в лучшем случае — две недели лечения.
• К ситуации с коронавирусом любая, даже мелкоочаговая, пневмония всегда госпитализировалась в Беларуси. Это очень серьезная болезнь, которая иногда приводит к смерти.
• Люди ждут результаты мазков неделями, их иногда теряют, но когда медики сдают централизованно в одном месте, результат всегда на следующий день, и всегда отрицательный.
• Мы знали, что в медицине мало платят, и пришли в медицину. И это не значит, что мы сейчас до смерти должны работать за копейки.

Повторная госпитализация, если выписывать домой из больницы через 21 день

— Если говорить об актуальной ситуации на сегодняшний день, то она изменилась. Она существенно ухудшилась после приказа Минздрава № 557 от 21 мая, в соответствии с которым людей выписывают на 21-й день с легкой и средней формой течения болезни. В результате в стационаре и на «скорой» увеличилось количество пациентов, которые уже проходили лечение с COVID-ассоциированной пневмонией, которых выписывали домой на 21-й день.

Тем, кому больше везет, выписывают антибиотик, они могут его допить и, возможно, спокойно жить дальше здоровыми. Тем, кому везет меньше, говорят: «Ничего страшного, пейте АСС, все будет хорошо». Эти люди едут домой. Естественно, некоторое время после интенсивного лечения у них наблюдается улучшение, становится меньше кашля, они думают, что все хорошо, а потом в какой-то момент симптомы снова начинают нарастать.

Они идут в поликлинику или вызывают бригаду скорой помощи, едут в приемное отделение, им делают снимки, и у них снова диагностируют двустороннюю полисегментарную пневмонию, а это еще как минимум повторная госпитализация и, в лучшем случае, две недели лечения.

Хотя этих людей могли еще несколько дней долечить, когда они были первый раз в больнице, и ничего этого не потребовалось бы. Это занимает койко-места, отнимает силы медперсонала и ни к чему хорошему в итоге не приводит.

На это администрация и многие люди сразу бы возразили, что никого не отправят домой недолеченным, поэтому я подчеркиваю, что это происходит с легкой и средней степенью течения болезни. Разумеется, никто не будет вырывать трубки и аппараты ИВЛ и говорить, что пошел 21-й день и вам нужно домой. Такого не бывает, но если человек сравнительно легко переносит болезнь, его успешно выпишут.

По-прежнему большое количество заболевших

— Я не статистик, я работаю в практическом здравоохранении. Поэтому точные цифры, естественно, не скажу, но нам часто говорят, что в Минске ситуация уже очень хорошая, мы должны все порадоваться, расслабиться, снять респираторы и выдохнуть в конце концов полной грудью, потому что страшное уже прошло.

Я работала и тогда, когда прирост больных был максимальный, так называемый белорусский пик, когда писали 900 случаев в сутки, и работаю сейчас. И я бы не сказала, что в тот момент, когда был этот рост 900 человек ежедневно, у нас было меньше работы, чем сейчас. Даже в каком-то плане сейчас ее стало больше.

Бывают хорошие дни, когда загрузка в больнице неполная. Теперь отделения перепрофилированы, в кардиологии лечат COVID-19. Согласно протоколу, никогда не должно быть загружено на 100%, так как иначе не выдерживается расстояние между кроватями… Поэтому максимальная загрузка должна быть 80%. По телевизору говорят, что у нас еще очень большой свободный коечный фонд, а были дни, когда загрузка достигала и 100%. Бригада скорой «сдает» пациента 3 часа, потому что мест нет вообще. И ждем, когда кого-то выпишут или что-то изменится.

Людям в телевизоре уже сказали, что все хорошо, а человек три часа ждет, пока его положат. Он понимает, что не все хорошо, потому что это нестандартная ситуация для обычного человека. И люди шепотом спрашивают: «Доктор, может быть, это вторая волна начинается?» А мы думаем: «Господи, разобраться бы с первой волной». Ситуация примерно такая на данный момент.

Официальные цифры смертности не совпадают с происходящим в больницах

— Цифры имеют отделы статистики. Цифры есть у заведующих отделений, и то только по одной больнице. Происходит обычно так. Медики после смены, работая в разных отделениях, собираются и просто говорят:  «У нас сегодня один человек умер в отделении»; медик, работающий в реанимации, говорит: «У нас умерли три человека», например. И вы понимаете, что в вашем госпитале умерли по меньшей мере четыре человека.

Потом я звоню коллеге, которая работает в другом отведенном под COVID-19 стационаре, и она говорит, что в их больнице в этот день умерли четыре человека. А официальная смертность в стране от коронавируса в этот день — четыре пациента. И ты понимаешь, что это точно не четыре, потому что ты получил информацию только из двух больниц Минска, а не из всех стационаров Беларуси.

Значит, в причине смерти написали что-то другое. Обычно там фигурирует полиорганная недостаточность. Как мы знаем, она вызывается коронавирусом, но могут написать, например, что ее вызвала артериальная гипертензия. Это самое комичное, что я видела.

На «скорой» 80% вызовов в нормальное время, когда нет пандемии, связано с артериальным давлением: гипертонический криз и повышение давления. Наверное, минимум около 75% людей в возрасте свыше 55 лет страдают от артериальной гипертензии. Если бы не COVID-ассоциированная пневмония, эти люди бы еще жили, они не умерли бы от полиорганной или застойной сердечной недостаточности.

Пневмония — очень опасная болезнь, и раньше ее лечили только в больнице

— Лечить последствия коронавирусной инфекции медики научились, насколько возможно, так как еще нет долгосрочной перспективы. Нужно посмотреть еще, какие последствия будут для организма. Теперь все понятнее, чем в начале. Люди умирают не потому, что это какая-то страшная болезнь, или потому, что их лечат как-то не так, или еще от каких-то причин. Люди умирают, потому что у них часто бывает действительно пневмония.

В связи с коронавирусом многие забыли, что пневмония — это, наверное, третья причина смерти во всем мире. Ежегодно около 5 миллионов людей умирает от пневмонии, если нет коронавируса. Они просто умирают, потому что воспаление легких — очень серьезная болезнь.

Многие люди думают сейчас, что легкие формы пневмонии, те, что не двусторонние и без дыхательной недостаточности, лечатся дома. У некоторых людей складывается впечатление, что пневмония — это как простуда, и ничего страшного. Хочется напомнить, что до ситуации с коронавирусом любая, даже мелкоочаговая, пневмония всегда госпитализировалась в Беларуси.

Доплаты за работу с больными коронавирусом

— За работу на «скорой» я получила доплату около 500 рублей в месяц. В больнице также платят надбавку около 300-400 рублей ежемесячно. Такого не было, что не заплатили тем, кто работал. Хотелось бы сказать спасибо администрации. На некоторых подстанциях скорой помощи действительно хорошее руководство.

Если в стране болеет практически 60 тысяч человек, все сложнее знать, что человек не находился в контакте с заболевшим. Когда бригада едет на вызов с пневмонией, и человек утверждает, что он не имел контакта с зараженным коронавирусом, это не считается контактом с коронавирусным больным. И тогда бригада не имеет права прикасаться к средствам индивидуальной защиты — только марлевая повязка и поехали. Респираторы и специальные костюмы не могут надеваться.

Таких случаев довольно много, когда люди приезжают из опасных регионов Беларуси, из малых городов, где наблюдаются вспышки, и говорят, что не общались с инфицированными. При этом у них типичная картина — двусторонняя пневмония. Ты везешь этого человека и понимаешь, что на 90% диагноз подтвердят в приемном отделении, но ты за это доплаты не получишь.

Поэтому по итогам месяца нас собирает заведующая вместе с главным врачом, они выбирают из всех вызовов те, где фигурирует пневмония и острые респираторные заболевания, откладывают их в отдельную стопку, звонят в санстанцию и просят список подтвержденных тестов на COVID-19. Это огромная работа администрации, и благодаря этому большое количество работников получили доплату, хотя руководство занималось этим практически после работы в свое свободное время.

Тесты на коронавирус медикам делают. На «скорой» они делаются и много где. Тесты делаются централизованно: говорят, чтобы все сотрудники пришли завтра и сдали мазки на коронавирус. Это впечатляет. Люди ждут мазки неделями, их иногда теряют, но вот когда медики сдают централизованно в одном месте, результат всегда на следующий день, и всегда отрицательный.

Ни у кого не находят. Просто заведующей звонят и говорят: у вас все здоровы.

Масочный режим выполняют не все, включая медиков

— В Беларуси много людей ходят без масок, и большое количество медицинских работников снимают маски, как только уходят с работы. Не все хотят соблюдать масочный режим в свободное время. И даже на рабочем месте, когда сидят, например, в «чистой зоне», многим хочется расслабиться, хотя во многих заведениях даже в «чистых зонах» введен масочный режим. Многие любят обвинять руководство или пациентов, которые что-то делают не так.

Система с условными грязной и чистой зоной работает только тогда, когда все люди жестко выполняют комплекс мер — дезинфекция на выходе, специальная одежда. Это система, в которой, если одно звено нарушено, то все остальное делается просто зря. А в Беларуси в стационарах можно увидеть как посреди «грязной зоны» сидит человек без респиратора в своей личной одежде и разговаривает. Потом говорит: «Ладно, девушки, пошла домой», и не через шлюз, а через обычную дверь выходит, потом едет в общественном транспорте.

Пандемия в Беларуси пойдет на спад, когда люди начнут во-первых, серьезно относиться, потому что для того, чтобы надеть маску или респиратор на себя и свою семью, не нужно поддержка государства или разрешение, можно просто надеть маску. И во-вторых, если государство начнет вводить адекватные меры. Президент любит говорить, что уже весь мир понял, что Беларусь сделала правильно, хотя ни одного такого заявления в мире не было. Нужно вводить ограничения на сборы большого количества людей…

Мы не ожидаем в ближайшее время спада, потому что сейчас будет проходить вступительная кампания, а это огромные очереди в приемные комиссии, централизованное тестирование, 3 июля с салютами и праздничными гуляньями, и потом выборы 9 августа, а перед ними огромное количество пикетов и всего прочего.

«Практически каждый день на работе можно услышать: «Вы знали, куда шли»

— Я люблю свою работу, люблю своих пациентов. Я считаю, что пациентов нужно любить, какие бы они не были, что бы они нам не говорили. Нужно всегда, приходя на работу, напоминать себе, что этих людей кто-то любит, их ждут, а самое лучшее, что можно сделать для человека — спасти того, кого он любит. Поэтому мы как стена, которая разделяет обычную жизнь и трагедию, после которой она уже никогда не будет прежней.

Когда ты входишь в квартиру, тебя трясут за плечи: «Доктор, пожалуйста, скорее», и ты понимаешь, что для этого человека ты — это то, что отделяет его жизнь от трагедии, и это невозможно передать. Можно забыть о не самом лучшем отношении, о плохой зарплате, потому что мы спасаем жизни часто. Можно не спать 24 часа, сделать 20 визитов в день и быть собой довольным, потому что знаешь, что кого-то спас, кто-то будет жить, потому что ты приехал.

А бывать дни, когда ты можешь не спать, не пообедать, и есть ощущение абсолютной бессмысленности произошедшего, когда, например, люди вызывают «скорую» на температуру 37,6, и к ним едет бригада с двумя квалифицированными специалистами. Согласно протоколу, такую температуру не сбивают. Рецепт также не имеем права выписывать. Мы просто говорим: «Пейте лекарство, которое прописали в поликлинике». Много случаев, когда люди вызывают «скорую» просто так.

Из-за коронавируса увеличилось количество людей, которые волнуются, и у них на фоне психосоматики начинают появляться симптомы — им трудно дышать. Это субъективная одышка. У них нет проблемы с дыхательной системой. Они просто чувствуют, что им трудно дышать. В результате приезжает бригада, измеряет сатурацию( уровень насыщения кислородом), и она у них 98%. Фельдшер спускается и меряет себе в машине — у него она 97%.

За неоправданный вызов скорой помощи никого не наказывают. Есть люди, которые вызывают себе бригаду и говорят, что они думали, что мы сделаем экспресс-тесты на коронавирус. Эти ситуации немного разочаровывают, но это можно пережить…

«Вы знали, куда шли», говорит Кочанова. Это у меня вызвало недоразумение. Медикам практически каждый день на работе можно услышать: «Вы знали, куда шли». И ты просто ждешь Дня медицинского работника, надеешься, что тебя поздравят. А тебя уже за человека не считают, даже в праздники думают, что единственное, что можно сказать врачу, медику — терпите низкие зарплаты, потому что вы знали, куда шли.

Если я иду, то надеюсь, что станет легче, потому что я сделаю что-то лучшим, и другие люди тоже. Мы знали, что в медицине мало платят, и пришли в медицину. И это не значит, что мы сейчас до смерти должны работать за копейки. Это ненормальная позиция. Любой труд должен оплачиваться.

Перевод с белорусского Intex-press

Все новости по теме Коронавирус читайте здесь.

Присоединяйтесь к нам в Viber или Telegram, чтобы быть в курсе важнейших событий дня или иметь возможность обсудить тему, которая вас взволновала.

Автор: Ганна Соўсь, Радыё Свабода